Геликон Плюс Гость из графства Кент Сереброва Галина

Этой книгой мы отмечаем 12-летие существования литературного семинара "Четверг. Вечер" под руководством Галины Гампер. За эти годы мы выросли, изменились. Несколько человек, составляющих ядро семинара, остались верны нашему содружеству: Антон Погребняк, Олег Ильин, Николай Неронов, Ольга Туркина, Виталий Нестеренко, Елена Качаровская, среди них есть и вступившие в Союз писателей СПб: Егор Фетисов, Вера Чигарина, Алексей Королев, Калерия Соколова. Ядро обросло не одним кольцом молодых и просто юных поэтов. На этом фоне особенно выделяются Григорий Князев, Наталья Нарсия, Мария Мещерская… их немало, но не будем превращать аннотацию в телефонную книгу: читатель сам отметит новые имена и, возможно, запомнит их. Хочу сказать, что молодая кровь разлита по многим жилам нашего древа

Софья стала восстанавливать их психику гештальт-терапией, которой увлеклась еще со студенческих лет, и творчеством - арт-терапией, для чего принесла им краски, бумагу, ДВП, пастель, карандаши, ручки. Московский академик с мировым именем, приехавший в добываловскую психушку, осматривает находящихся в ней больных и случайно сталкивается с художником, которому в советское время поставил диагноз "вялотекущая шизофрения", равносильный приговору. По заданию академика этого "больного" пытаются ликвидировать, потому что он слишком много знает. Софья Валко помогает художнику бежать. Они полюбили друг друга, но жизненные обстоятельства их разлучают - художник вынужден улететь в Америку. После нескольких лет разлуки они встречаются вновь, попадают в криминальные и драматические ситуации, и художник узнает от Софьи то, о чем и не подозревал

Из запертой квартиры исчезает Анна Петровна Кислицина, одинокая пожилая женщина. В процессе поиска выясняется, что в последнее время происходит всплеск загадочных исчезновений. Не встающая с постели мать пьющего сына, молодая женщина, ставшая жертвой брачного афериста, ребенок, страдающий от насилия родителей, брошенная жена - что объединяет пропавших при таинственных обстоятельствах? Неужели жизнь маленького человека в эпоху хаоса становится настолько ничтожной, или все же все они оставляют свой след, послание нам, оставшимся? • Гвозденко Елена Викторовна родилась и живет в Саратове. Окончила педагогический институт Саратовского государственного университета. Работала в школе, в 90-е занималась предпринимательской деятельностью. В последние годы работает с текстами: копирайтер, литературный редактор журнала "Ерш", автор фельетонов, рассказов, детективных и мистических романов

Вы когда-нибудь считали, сколько у вас было парней? Любой ответ правильный. Мало - хорошо. Много - тоже хорошо. Даша насчитала аж 18… А толковых сколько? На этот вопрос ответит только она • Эта книга, первая из трилогии, скрывает в себе волшебное пособие. Как найти парня? Как найти хорошего парня? Как общаться с другими парнями? А может, среди них он? А мы и не заметили! Как уже стать девушкой? Как не сойти с ума? • Добрая, до слёз откровенная и необычайно смешная история… Хотя нет - 18 историй девушки, которая, как и все, не любила себя, но потом раз - и полюбила! Ха, не всё так просто! Сначала 18 парней. А у вас их сколько было?

Когда ему делалось не по себе, он доставал конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, первую из запечатлевших его - с тусклым, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, - рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной лопаткой в руке. . . Кому взбрело на ум заснять его в военную зиму, в эвакуации? Пасьянс из фото, которые фиксировали изменения облика его с детства до старости, а в мозаичном единстве собирались в почти дописанную картину, он в относительно хронологическом порядке всё чаще раскладывал на протёртом зелёном сукне письменного стола, отыскивал сквозной сюжет жизни своей

Героем почти каждого из пятидесяти двух рассказов, вошедших в юмористический сборник "Голимые рассказы", является израильский репатриант, совсем недавно приехавший из бывшего Советского Союза. Попадая во всевозможные ситуации, порой смешные и курьёзные, порой невесёлые и даже трагические, он с присущим ему оптимизмом и неистощимым жизнелюбием успешно преодолевает их, оставаясь при этом верным своим историческим корням и стране исхода. Такая вот дилемма постоянно стоит перед ним… Но эта книжка - вовсе не подборка анекдотов или расхожих в репатриантской среде баек. Каждая из историй по-своему драматична, и герою - по сути дела, маленькому слабому человеку в этом огромном и неласковом мире - необходимо, чтобы выжить и остаться на плаву, проявлять чудеса изобретательности и не терять при этом чувства собственного достоинства

Чтобы писать сказки в традиции Андерсена, требуется уникальное сочетание фантазии и знания, мудрости и простодушия. Светлана Щелкунова в полной мере обладает всеми этими дарами. Ее сказки мудры и наивны, увлекательны и поэтичны • Александр Мелихов, • писатель, публицист • Светлана Щелкунова принадлежит к той линии авторов-сказочников, которая идет от романтических времен Гофмана и Андерсена сквозь неоромантические - Уайльда и Метерлинка, а затем через Александра Грина, Евгения Шварца, позже - Вадима Шефнера - дотягивается и до нас. О чем бы ни писала Светлана, сказка возникает у нее всегда как бы из ничего. Точнее - из мироощущения, из детского восторга перед миром и взрослой иронии по его поводу. Щелкуновская ирония лишена злости, у нее другая функция: она несколько гасит восторг, чтобы лишить его простодушной слащавости

В шестую книгу стихов петербургской поэтессы Татьяны Алферовой наряду с новыми вошли избранные стихи из предыдущих сборников, небольшая часть из неопубликованных, а также из шуточных материалов "Пенсил-клуба"

Нецепкого Ахейца в действительности зовут Иван Макаров, ему 18 лет, и он учится в Днепровской консерватории на оперного певца. Его стихи меня с самого начала поразили невероятной свободой от любых канонов, хотя слышался в них то Пастернак, то обэриуты, то вдруг неожиданным образом Блок. Такого богатства в сочетании с интуицией и превосходным знанием предшественников я не встречал ни у кого из поэтов его поколения. Та же свобода ощущается во всем его поведении, в исключительной откровенности, учтивости и прямоте. Ахеец пишет много и притом все лучше. В его стихах звучит иногда настоящее гениальное безумие, которое ни с чем не спутаешь — потому что он продолжает писать даже сейчас. Я не очень хороший христианин, но за него молюсь изо всех сил • Дмитрий Быков

Куда только не забрасывала судьба героя романа! Она вела его по джунглям и контрабандистским тропам Гватемалы, по канадской тайге, по ближневосточной пустыне • Покинув постсоветское пространство, Дикси участвовал в разборках мексиканских бандитов, валил лес на севере Квебека, работал частным охранником в Израиле. Он испытывал взлеты, терпел поражения, порой начинал всё сначала, пытаясь заново устроить жизнь • Многое из этого автор — бывший журналист Гуга Лолишвили, испытал на себе и описал так увлекательно и с такой подкупающей достоверностью, что книга читается на одном дыхании • Растянувшись в цепь, мы двигались вдоль реки. Устье было каменистым, из воды торчали гладко окатанные валуны. Течение разбивалось о них, плясало, пенилось, образовывало водовороты

Конец тридцатых - сквозь пелену, сороковые-роковые - отчетливее, пятидесятые, начало шестидесятых - с графической определенностью. Сплав пристальных наблюдений с выдумкой. Лица, полотна, фасады, море и невские волны, плещущие в гранит, волшебный барочный дворец и двор-колодец, кладезь опасных детских приключений, обид. . . Илья Соснин, дитя коммуналки, витает в творческих сферах. Зоркий и отрешенный, одержимый завиральными гипотезами, одолеваемый сомнениями, он из минут, часов, дней исподволь складывает картину лет, но поиск "Я" для него, мечтателя, постигающего азы зодчества и художественные языки, сопряжен с поисками магического кристалла - за тусклыми видимостями ему мерещатся потусторонние сияния, от блужданий в лабиринтах искусств сама реальность делается вдруг призрачной, как городские отражения в Мойке или облака, выплывающие из окон палаццо Строцци

Вторая книга питерского автора состоит из двух повестей. В первой раскрывается суть работы фирм России начала века изнутри. Коммерчески незрелым душам - а это, в общем, включая автора, практически все - читать не рекомендовано. Вторая повесть о любимом городе детства. О том, из чего город вырос и кем стал. Южная Венеция, одним словом, столица Казахстана