Academic Studies Press Долой оковы! Русская и афроамериканская литература этнической «души» Петерсон Дейл

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988–2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена настоящая книга • Кэрил Эмерсон – почетный профессор кафедры славянских языков и литератур Принстонского университета

В книге предлагается новая трактовка сюжетов о раздутой или ущемленной амбиции, характерных для русской литературной традиции XIX века. Дж. Портер сравнивает историю понятия «амбиция» в постнаполеоновской Франции и в России после восстания декабристов и делает вывод, что русская литература эпохи Николая I (1825–1855) зиждется именно на различиях в понимании этой экономической страсти в России и за рубежом. Автор предлагает читателю задуматься о степени соответствия в целом одних и тех же понятия, чувств и форм в «исконном» и «заимствованном» вариантах. Исторические материалы, использованные в книге, дают новое, неожиданное понимание поступков персонажей Пушкина, Булгарина, Гоголя, Достоевского, того, что заставляет их выслуживаться, мошенничать, транжирить или, наоборот, копить деньги

В книге Пола Джайлза показано, как радикально менялась карта американской литературы в разные эпохи. Утверждая, что понятие американской литературы возникло уже после Гражданской войны, во второй половине девятнадцатого века, автор разворачивает картину процесса формирования американского литературного канона, который продолжался вплоть до начала президентства Рейгана в 1981 году • Джайлз предлагает новые способы понимания меняющейся территории американской литературной истории от Коттона Мэзера до Дэвида Фостера Уоллеса, от Генри Лонгфелло до Зоры Нил Херстон

В книге рассматривается одна из особенностей русско-израильской литературы последних ста лет: поиск ответа на главный вопрос современности - что есть реальность? Уникальная традиция этой литературы вырабатывает сложные формы трансформации своей двойной культурной непричастности в тот парадоксальный философский реализм, который лишь сегодня, с высоты усвоенного и оставленного позади опыта постмодернизма, может быть осмыслен вполне. В то же время, при всей своей особости, русско-израильская литература разделяет с мировой литературой ее основную тенденцию: переход к существованию в виртуальной, сетевой, дополненной реальности. В книге рассматриваются произведения А. Высоцкого, А. Гольдштейна, Э. Люксембурга, Ю. Марголина, Д. Маркиша, Е. Михайличенко и Ю

Столетие — достаточно большой срок, чтобы можно было говорить о русско-израильской литературе как исторически устойчивом явлении. Не будучи историческим исследованием, новая книга Романа Кацмана пунктирно намечает одну из определяющих особенностей этого явления: поиск ответа на главный вопрос современности — «Что есть реальность?» — и поиск того «реального», что составляет суть еврейского существования. Сегодня, как и сто лет назад, успех этих поисков зависит от способности русско-израильской литературы преодолевать страхи и соблазны русской минорности и израильской маргинальности. Борясь за выживание в совершенно особых условиях, эта уникальная традиция вырабатывает сложные формы трансформации своей двойной культурной непричастности в тот парадоксальный философский реализм, который лишь сегодня, с высоты усвоенного и оставленного позади опыта постмодернизма, может быть осмыслен вполне

После распада Советского Союза в 1991 году русский народ переживал глубокий кризис идентичности. Советская идеология основывалась на вере в исторический прогресс, а постсоветское воображение между тем оказалось во власти территориальности. Географические метафоры (оппозиция севера и юга, а также центра, периферии и границ) стали знаками изменившегося самосознания и свидетельствами новой полемики о русской идентичности • Эдит Клюс - профессор Университета Вирджинии, специалист по русскому языку, литературе и культуре. Ее исследовательские интересы сосредоточены на пересечениях между литературой, философией и религией, а также на формах утопического мышления. Автор ряда книг о русской литературе и культуре, в том числе книги "Ницше в России" (рус. пер. 1999)

Новая книга Р. Кацмана продолжает и дополняет предыдущую («Неуловимая реальность. Сто лет русско-израильской литературы. 1920–2020»), увидевшую свет в 2020 году в серии «Современная западная русистика». Привлекая обширный материал, автор рассматривает основные мифологемы современной русскоязычной литературы Израиля, а также предлагает новый взгляд на мифотворчество в целом. В книге представлены как достаточно знаменитые, так и менее известные, но яркие писатели: Э. Баух, Н. Вайман, А. Гольдштейн, Л. Горалик, Н. Зингер, Д. Клугер, Л. Левинзон, А. Лихтикман, Е. Макарова, Е. Михайличенко и Ю. Несис, В. Райхер, Д. Рубина, Д. Соболев, А. Тарн, Я. Цигельман, Я. Шехтер, М. Юдсон. Это книга о том, как русско-израильская проза отвечает на ключевые вопросы эпохи, создавая мифы о чудесной встрече и повседневной праведности, о катастрофе и спасении, о жертве и основании, о городах и империях

«Русские реализмы» Молли Брансон позволяют по -новому взглянуть на классику русской литературы и живописи XIX века • Этот оригинальный труд прослеживает множество пересекающихся художественных направлений, сформировавших традицию русского реализма: от юношеских опытов натуральной школы и критического реализма эпохи реформ Александра II до зрелых шедевров Толстого, Достоевского и Репина • Находя общее не в социальном содержании литературного и живописного реализмов, а в их схожем осознании эстетических вопросов, Брансон предлагает рассматривать реализм, как стиль, выходящий за пределы художественных средств • «Русские реализмы» — свежий взгляд на находившиеся в непрерывном диалоге русскую литературу и живопись XIX века

Валерия Соболь исследует топос любви как болезни в русской литературе конца XVIII–XIX века с акцентом на эпистемологическом потенциале этого на первый взгляд банального культурного клише. На материале литературных произведений, а также медицинских публикаций и публицистических текстов автор показывает, что традиционный мотив любовного недуга был на самом деле важным литературным приемом, благодаря которому писатели затрагивали наиболее насущные вопросы своего времени, такие как взаимоотношения души и тела, эмансипация женщин и роль позитивистской науки в обществе

Термин Nuevo Romanticismo («новый романтизм») возник в одноименном эссе Хосе Диаса Фернандеса как обозначение группы писателей, ставшей рупором регуманизации в испанской культуре. Опираясь на теорию романа, представленную в работах Бахтина, Линн Пёрки рассматривает Nuevo Romanticismo сквозь призму русской и советской литературы. В противовес дегуманизированным тенденциям, отмеченным Ортегой-и Гассетом в испанской литературе, писатели Сесар Арконада, Рамон Х. Сендер и Лусия Карнес соединили в своих текстах авангардную эстетику и сосредоточенность на человеке, создав модель политически ангажированного искусства — отчасти благодаря транскультурному диалогу с русскими литературными текстами • В книге исследуется глубокая связь между испанскими и русскими нарративами, созданными непосредственно до и во время Второй республики, а также неизменно актуальные для обеих культур в последнее столетие темы: этика войны, феминизм, растущая механизация цивилизации

Во время Второй мировой войны расположенный воккупированной Маньчжурии университет Кенкоку провозгласил своей целью достижение «этнической гармонии». В него набирали студентов японского, китайского, корейского, тайваньского, монгольского и русского происхождения, а целью обучения было воспитание лидеров для марионеточного государства Маньчжоу-Го • В отличие от других колониальных школ Японской империи, этот университет обещал этническое равенство разнородному контингенту учащихся, но в то же время навязывал всем студентам японские обычаи и верования • В книге предпринята попытка переосмыслить японскую идеологию паназиатского движения, опираясь на свидетельства студентов университета Кенкоку

Присцилла Мейер показывает, как первый англоязычный роман Набокова • проливает свет на все его последующее творчество. Вскрываются связи • между набоковскими персонажами и предыдущей традицией русской, • английской и американской литературы и философии. Набоков использует • переклички между многочисленными подтекстами, чтобы рассмотреть • главную интересующую его проблему: продолжения существования души • после гибели тела. Все творчество Набокова подчинено стремлению к недоступному знанию об ином мире, и, поскольку это стремление бесконечно, • романы писателя не имеют сюжетного или тематического завершения, не • имеют развязки. Неокончательность всего — вот их общая скрытая тема • Присцилла Мейер — профессор Уэслианского университета, автор • известной книги «Найдите, что спрятал матрос