Academic Studies Press Русские реализмы. Литература и живопись, 1840-1890 Брансон Молли

В этой книге Пол Контино предлагает теологическое исследование романа Достоевского «Братья Карамазовы». Автор вводит понятие «инкарнационный реализм»: это метод, используемый Достоевским для оживления, одухотворения своих героев — в частности, это понятие применимо к образу Алеши Карамазова, к тому, как герой романа принимает решения и совершает поступки. В книге подробно рассматривается фигура старца Зосимы и то, как он в роли духовника со своим видением ответственности за всех и для каждого влияет на Алешу. В исследовании также уделяется внимание братьям Алеши – Мите, пытающемуся стать «новым человеком», и Ивану с его мучительным стремлением к чувству ответственности за семейную трагедию

В своей книге Кристина Вацулеску предлагает свежий взгляд на взаимоотношения культуры и секретных служб стран Восточной Европы ХХ века, развенчивая миф о противостоянии бунтующих творцов и репрессивных режимов. Автор фокусируется на личных делах граждан, криминологических и следственных новшествах, а также случаях прямого обращения тайной полиции к кинематографу и литературе — будь то написание мемуаров или съемка пропагандистского фильма • Эта оптика позволяет по-новому трактовать многие произведения искусства, в том числе и самые известные, а также показать, что не только государство было заинтересовано в использовании деятелей культуры, но и сами писатели и режиссеры испытывали стойкий и порой болезненный интерес к методам и эстетике секретных служб

В начале ХХ века баптисты были самой быстрорастущей неправославной религиозной группой среди русских и украинских христиан • Хезер Колман прослеживает развитие баптистских евангелических общин в период стремительной индустриализации, войны и революции, когда остро встали новые вопросы о религии и ее месте в современной жизни

В книге рассматривается одна из особенностей русско-израильской литературы последних ста лет: поиск ответа на главный вопрос современности - что есть реальность? Уникальная традиция этой литературы вырабатывает сложные формы трансформации своей двойной культурной непричастности в тот парадоксальный философский реализм, который лишь сегодня, с высоты усвоенного и оставленного позади опыта постмодернизма, может быть осмыслен вполне. В то же время, при всей своей особости, русско-израильская литература разделяет с мировой литературой ее основную тенденцию: переход к существованию в виртуальной, сетевой, дополненной реальности. В книге рассматриваются произведения А. Высоцкого, А. Гольдштейна, Э. Люксембурга, Ю. Марголина, Д. Маркиша, Е. Михайличенко и Ю

Столетие — достаточно большой срок, чтобы можно было говорить о русско-израильской литературе как исторически устойчивом явлении. Не будучи историческим исследованием, новая книга Романа Кацмана пунктирно намечает одну из определяющих особенностей этого явления: поиск ответа на главный вопрос современности — «Что есть реальность?» — и поиск того «реального», что составляет суть еврейского существования. Сегодня, как и сто лет назад, успех этих поисков зависит от способности русско-израильской литературы преодолевать страхи и соблазны русской минорности и израильской маргинальности. Борясь за выживание в совершенно особых условиях, эта уникальная традиция вырабатывает сложные формы трансформации своей двойной культурной непричастности в тот парадоксальный философский реализм, который лишь сегодня, с высоты усвоенного и оставленного позади опыта постмодернизма, может быть осмыслен вполне

После распада Советского Союза в 1991 году русский народ переживал глубокий кризис идентичности. Советская идеология основывалась на вере в исторический прогресс, а постсоветское воображение между тем оказалось во власти территориальности. Географические метафоры (оппозиция севера и юга, а также центра, периферии и границ) стали знаками изменившегося самосознания и свидетельствами новой полемики о русской идентичности • Эдит Клюс - профессор Университета Вирджинии, специалист по русскому языку, литературе и культуре. Ее исследовательские интересы сосредоточены на пересечениях между литературой, философией и религией, а также на формах утопического мышления. Автор ряда книг о русской литературе и культуре, в том числе книги "Ницше в России" (рус. пер. 1999)

Новая книга Р. Кацмана продолжает и дополняет предыдущую («Неуловимая реальность. Сто лет русско-израильской литературы. 1920–2020»), увидевшую свет в 2020 году в серии «Современная западная русистика». Привлекая обширный материал, автор рассматривает основные мифологемы современной русскоязычной литературы Израиля, а также предлагает новый взгляд на мифотворчество в целом. В книге представлены как достаточно знаменитые, так и менее известные, но яркие писатели: Э. Баух, Н. Вайман, А. Гольдштейн, Л. Горалик, Н. Зингер, Д. Клугер, Л. Левинзон, А. Лихтикман, Е. Макарова, Е. Михайличенко и Ю. Несис, В. Райхер, Д. Рубина, Д. Соболев, А. Тарн, Я. Цигельман, Я. Шехтер, М. Юдсон. Это книга о том, как русско-израильская проза отвечает на ключевые вопросы эпохи, создавая мифы о чудесной встрече и повседневной праведности, о катастрофе и спасении, о жертве и основании, о городах и империях

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988–2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена настоящая книга • Кэрил Эмерсон – почетный профессор кафедры славянских языков и литератур Принстонского университета

Подвергая всестороннему анализу такие понятия, как имперскость, религиозные пророчества и национализм в литературе, Джудит Кальб обращается к теме самоидентификации России с Римом в период с 1890 по 1940 год • Исследуя тексты шести писателей - Д. Мережковского, В. Брюсова, А. Блока, Вяч. Иванова, М. Булгакова и М. Кузмина - автор утверждает, что миф о русском (скифском) Риме не только пережил крушение империи и появление нового государства, но был возрожден с целью создания новой национальной идентичности • Используя многогранность символизма и связанную с Римом риторику, русские авторы модернисты пытались интегрировать национальную историю России в архетипическое западное повествование и в то же время утвердить значимость роли восточного партнера, которой часто пренебрегают

Термин Nuevo Romanticismo («новый романтизм») возник в одноименном эссе Хосе Диаса Фернандеса как обозначение группы писателей, ставшей рупором регуманизации в испанской культуре. Опираясь на теорию романа, представленную в работах Бахтина, Линн Пёрки рассматривает Nuevo Romanticismo сквозь призму русской и советской литературы. В противовес дегуманизированным тенденциям, отмеченным Ортегой-и Гассетом в испанской литературе, писатели Сесар Арконада, Рамон Х. Сендер и Лусия Карнес соединили в своих текстах авангардную эстетику и сосредоточенность на человеке, создав модель политически ангажированного искусства — отчасти благодаря транскультурному диалогу с русскими литературными текстами • В книге исследуется глубокая связь между испанскими и русскими нарративами, созданными непосредственно до и во время Второй республики, а также неизменно актуальные для обеих культур в последнее столетие темы: этика войны, феминизм, растущая механизация цивилизации

В книге предлагается новая трактовка сюжетов о раздутой или ущемленной амбиции, характерных для русской литературной традиции XIX века. Дж. Портер сравнивает историю понятия «амбиция» в постнаполеоновской Франции и в России после восстания декабристов и делает вывод, что русская литература эпохи Николая I (1825–1855) зиждется именно на различиях в понимании этой экономической страсти в России и за рубежом. Автор предлагает читателю задуматься о степени соответствия в целом одних и тех же понятия, чувств и форм в «исконном» и «заимствованном» вариантах. Исторические материалы, использованные в книге, дают новое, неожиданное понимание поступков персонажей Пушкина, Булгарина, Гоголя, Достоевского, того, что заставляет их выслуживаться, мошенничать, транжирить или, наоборот, копить деньги

Как железные дороги связаны с эросом и смертью? Повлиял ли Лев Толстой на живопись Малевича? Какой город рисует Добужинский, иллюстрируя «Белые ночи» Достоевского? • Что общего между «Лолитой» Набокова и пушкинской «Русалкой»? Откуда в стихах Хармса мотивы имяславия? • И почему Шостакович положил на музыку графоманские вирши капитана Лебядкина? Бывают ли вообще в мире литературы и искусства «странные сближенья» или все взаимосвязи в нем логичны и закономерны? • На эти вопросы отвечает в своей новой книге Ксана Бланк, расширяя, а в чем то и меняя традиционное представление о творчестве классиков