Владимир Даль Третье бытие Бронников Андрей Витальевич

«Исчезающий вид» — третья книга стихов Андрея Бронникова. Поэт обращается к событиям первой половины XVIII века и берет за основу сюжета эпизод путешествия Беринга и его товарищей к берегам Аляски. В центре повествования — судьба участника экспедиции, врача и естествоиспытателя Георга Вильгельма Стеллера. Текст книги содержит элементы литературной стилизации, выдержки из архивных документов и многочисленные отсылки к именам, образам и идеям европейской культуры

В книгу Андрея Бронникова "Элегии дзен" вошли четыре стихотворных цикла, охватывающие широкий круг тем о человеке, времени и искусстве

Сочинение, принадлежащее перу Эрнста Бертрама (1884-1957), одного из последних биографов Фридриха Ницше, скрупулезного исследователя творчества и самого феномена европейской мысли под именем "Ницше", несомненно займет не последнее место в ряду философских трудов, публикуемых издательством "Владимир Даль". Озаглавленное автором как "Опыт мифологии", оно на самом деле представляет собой попытку связать основные идеи и парадоксы немецкого философа с фундаментальными мифологическими символами, "архетипами" европейской культуры. Грандиозная фигура Ницше и его изобилующая противоречиями жизнь предстают в "Опыте" Бертрама рядом аллегорических картин, служащих иносказаниями для тысячелетий многотрудной и неоднозначной истории западной философии. Угол зрения, под которым Ницше рассматривается в книге, предлагаемой вниманию отечественного читателя, характерен для ученика и соратника Стефана Георге, одного из основоположников и теоретиков "искусства для искусства", считавшего, вслед за Гёте, что все случившееся становится образом, все живущее - легендой, вся деятельность - мифом

Третий том получившей мировое признание шеститомной «Истории греческой философии» профессора Кембриджского университета, одного из крупнейших историков античной философии, Уильяма Гатри (1906–1981), посвящен периоду греческого Просвещения. В центре внимания объемного исследования — интеллектуальная культура V века до н.э., прежде всего вопросы политики и морали, воспитания и образования, языка и культуры, столь же актуальные сегодня, как и более двух тысячелетий назад. Как и предыдущие тома, данное издание содержит авторские переводы наиболее значимых текстов, детальный анализ и аргументированную критику сложившихся к середине ХХ века комментаторских и исследовательских традиций. Переведенный на русский язык очередной том прекрасного исследования древнегреческой мысли даст отечественному читателю достаточно ясное представление о международных исследованиях, поможет ориентироваться в уже существующих интерпретациях греческой философии, избавит от повторения ошибок прошлого

Монография преподавателей СПБГУ Александра Пученкова и Владимира Калиновского посвящена деятельности православного духовенства Таврической епархии в переломный исторический период - от начала Первой мировой войны до Великого русского исхода из Крыма в ноябре 1920 г. В работе, основанной преимущественно на материале, извлеченном из архивохранилищ Крыма, Москвы, Санкт-Петербурга и США, авторам удалось объективно представить метаморфозу, произошедшую с клиром в «эпоху войн и революций», • - от безусловной поддержки монархии в момент объявления войны с Германией до попыток найти свое место в условиях многочисленных политических режимов времен Гражданской войны

В настоящее издание вошли три произведения крупнейшего литовского философа XX столетия Антанаса Мацейны (1908 — 1987). Его ранние сочинения «Падение буржуазии» и «Проблема прометеизма» сочетают оригинальный и эмоциональный авторский подход с включенностью в общеевропейский контекст консервативной мысли 1930-х годов. Примечательны переклички социальной философии Мацейны с антибуржуазными построениями русской религиозной философии. Литовский мыслитель детально описывает два типа личности: буржуазный и сменяющий его прометеевский, вынося за рамки обсуждения третий, христианский тип. Сложный и вдумчивый труд «Философия языка» является ярким образцом мысли позднего творчества Мацейны 1980-х годов и может быть поставлен в один ряд с лучшими работами русских и западноевропейских философов имени и языка

Виктор Михайлович Аллахвердов - российский психолог, доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии СПбГУ, автор оригинальной концепции сознания, руководитель научной исследовательской группы. В третий том Собрания сочинений В.М. Аллахвердова вошли его произведения, посвященные искусству и творчеству: работа "Психология искусства", а также статьи о сознании, его преодолении противоречий, о творчестве и спорте. Виктор Михайлович Аллахвердов — российский психолог, доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии СПбГУ, автор оригинальной концепции сознания, руководитель научной исследовательской группы. В третий том Собрания сочинений В.М. Аллахвердова вошли его произведения, посвященные искусству и творчеству: работа "Психология искусства", а также статьи о сознании, его преодолении противоречий, о творчестве и спорте

Пора как актуальное время может быть датирована в календаре, который в свою очередь возникает и строится на базе природного (астрономического, метеорологического) и социального (исторического) события. Равномерность и бесконечность линейного (стандартизованного) времени обеспечена негативно необозримостью события мира. Противопоставление событийного (сущностного) и официального времени оказывается вторичным. Их взаимная обусловленность выявляется в ходе анализа базового для европейской мысли о времени аристотелевского трактата о нем в "Физике". Необратимость времени не тождественна однонаправленности его движения, не исключает его простирания "в обе стороны" и онтологически фундирована сущностно априорным (ранним, безусловно опережающим) характером события мира

Как явствует из заголовка, лекционный курс, прочитанный летом 1936 года во Фрайбургском университете, посвящен рассмотрению одноименного трактата Фридриха Шеллинга «О сущности человеческой свободы», в котором философ, утверждая, что рассмотрение свободы «вводит в глубочайшее средоточие философии» (чего, как отмечает Хайдеггер, в свое время не понял Гегель, заявивший, что в этом трактате Шеллинг был занят рассмотрением лишь одного из философских вопросов), анализирует ее природу в ракурсе более исходного понимания бытия, опровергающего спинозистский детерминизм, способный устоять лишь на исповедании незыблемой предметной самотождественности, характерной для субстанции как вещи, и рушащийся при исконном осмыслении бытия как воли • Размышляя в теологической парадигме и вводя понятие становящегося Бога, Шеллинг, по мысли Хайдеггера, пытается выйти за рамки традиционного метафизического мышления, и здесь захватывающе интересным становится экзистенциальное его прочтение, осуществляемое Хайдеггером: в анализе более исконной структуры бытия, предлагаемой Шеллингом, предвосхищающим образом проступают черты экзистенции, а в упомянутом становлении Бога уже дает о себе знать та исконная временность, из которой лишь потом проистекает традиционное, расхожее понятие времени

В третий том вошли произведения "восточного цикла". "Хризо", "Пембе", "Хамид и Маноли" - именно эти повести Леонтьев ценил больше всего. Также в томе повести "Аспазия Ламприди", "Сфакиот" • Составители: Котельников В.А., Фетисенко О.Л • 2-е издание

Данный труд представляет собой очерк логики Гегеля, работа автора приобретает как историческую, так и философскую определенность • Гегелевская Логика начинается с отождествления мышления и мыслимой вещи. Вещь, бытие, не находится за пределами мышления, а мышление не является субъективной рефлексией, которая была бы чуждой бытию. Эта спекулятивная логика продолжает трансцендентальную логику Канта, избавившись от призрака "вещи в себе", который всегда преследует нашу рефлексию и ограничивает знание в пользу веры и незнания

Почему погасли зеркала искусства в наше время? Потому что бог умер, зло всесильно и непроницаемо — оно гасит сознание, являясь в устрашающе-иррациональных, издевательски-шутовских символах авангарда и постмодернизма. Но не набивает ли себе цену современность? Может быть, стоит посмотреть на неё глазами старой доброй комедии? А «трансцендентальная паника», распространяемая интеллектуальной элитой, — не флёр ли она и не боевая ли раскраска, скрывающая «глумливое лицо способное на всякое любезное выражение», чёрта наших дней, сутенёра, шулера и паяца? Автор обращается к свидетельским показаниям К. Серебренникова, А. Солженицына, М. Кураева, Г. Данелии, А. Улюкаева, Л. Данилкина, а также автора философских памфлетов Мих. Лифшица, которые представлены на трагикомическом судебном процессе по делу «нечистого разума»