Евразия «Новый Брест». Тартуский мир Советской России с Финляндией 1920 г Смолин Анатолий Васильевич

Книга профессора А. В. Смолина посвящена Евгению Андреевичу Беренсу (1876-1928 гг.) - основательно забытой фигуре в истории военно-морского флота России. Будучи старшим штурманом на крейсере "Варяг", во время русско-японской войны Беренс участвовал в бою у Чемульпо и был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. Но по-настоящему талант Е. А. Беренса раскрылся на военно-дипломатической работе, чему способствовало знание четырех иностранных языков. Перед Первой мировой войной, в 1911-1914 гг., он являлся военно-морским агентом (атташе) в Германии, поставляя ценные сведения в МГШ. После начала войны, с 1915 по 1917 г., его направляют на работу к новому союзнику Антанты Италии, где ему пришлось приложить максимум усилий по спасению сербской армии

Советский опыт маневрирования между теорией и практикой с целью "упорядочивания" и конструирования "социалистических наций и народностей" при сохранении фактически унитарного политико- государственного режима является полем многих современных исследований, включая и данную монографию. Цель и особенность работы - вовлечение в научный оборот неизвестных и новое прочтение опубликованных исторических источников относительно огромного разнообразия культурно-отличительных сообществ, а также динамики (дрейфа) идентичностей, которые испытывали граждане советской страны в эпоху радикальных социальных и политических трансформаций • Для специалистов-историков и широкого круга читателей

Героем данной книги является одна из самых противоречивых фигур российской истории начала XX века — адмирал Александр Васильевич Колчак. Вне зависимости от того, кем представляли его друзья или враги — спасителем России или человеком, сыгравшим в ее истории крайне негативную роль, Колчак давно превратился в символ Белого движения в годы Гражданской войны. Профессор А. В. Смолин (Институт истории СПбГУ) представляет читателю биографию реального человека — русского офицера и политического деятеля смутного времени • Для студентов и преподавателей гуманитарных вузов и всех интересующихся российской историей

Складная карта Мира и России на одном листе, двусторонняя. С одной стороны политико-административная карта России. На карте цветом выделены все субъекты Российской Федерации, отмечены их названия, столицы и центры (Крым в составе России). Показаны сопредельные государства. Даны населенные пункты в соответствии с их политико-административным значением и количеством жителей, основные автомобильные и железнодорожные магистрали, судоходные и морские пути, морские паромы. Отмечены речные и морские порты, аэропорты. Изображен рельеф суши и морского дна. С другой стороны - политическая карта Мира. Выполнена в удобной картографической проекции, с использованием современной информации. Выделены государства, владения и территории с особым статусом, их столицы и центры; показаны государственные границы

Новая экономическая политика (1921–1929 гг.) — комплекс мероприятий, осуществление которых не только содействовало восстановлению разрушенной в период «смуты» 1917–1921 гг. хозяйственной и социальной сфер, но и заложило основу для модернизации российского социума. Присущие НЭПу элементы термидоризации власти нашли воплощение в приостановке общественного развития в плебейски-революционном направлении. Это позволило не успевшим отвыкнуть за годы военного коммунизма от привычки к напряженному труду россиянам поднять свою страну из праха. Особенно значимо то, что высокомотивированные рыночными условиями крестьяне, расширившие земельные наделы и освободившиеся от арендных платежей (в прошлом выплачивавшихся помещикам), приступили к осовремениванию аграрного производства

Советская экономическая политика 1960–1980 х годов — феномен, объяснить который чаще брались колумнисты и конспирологи, нежели историки. Недостаток трудов, в которых предпринимались попытки комплексного анализа, привел к тому, что большинство ключевых вопросов, связанных с этой эпохой, остаются без ответа. Какие цели и задачи ставила перед собой советская экономика того времени? Почему она нуждалась в тех или иных реформах? В каких условиях проходили реформы и какие акторы в них участвовали? Книга Николая Митрохина представляет собой анализ практики принятия экономических решений в СССР ключевыми политическими и государственными институтами. На материале интервью и мемуаров представителей высшей советской бюрократии, а также впервые используемых документов советского руководства исследователь стремится реконструировать механику управления советской экономикой в последние десятилетия ее существования

Советская экономическая политика 1960–1980 х годов — феномен, объяснить который чаще брались колумнисты и конспирологи, нежели историки. Недостаток трудов, в которых предпринимались попытки комплексного анализа, привел к тому, что большинство ключевых вопросов, связанных с этой эпохой, остаются без ответа. Какие цели и задачи ставила перед собой советская экономика того времени? Почему она нуждалась в тех или иных реформах? В каких условиях проходили реформы и какие акторы в них участвовали? Книга Николая Митрохина представляет собой анализ практики принятия экономических решений в СССР ключевыми политическими и государственными институтами. На материале интервью и мемуаров представителей высшей советской бюрократии, а также впервые используемых документов советского руководства исследователь стремится реконструировать механику управления советской экономикой в последние десятилетия ее существования

Эта книга является первой попыткой реконструировать один из ключевых сюжетов форсированной модернизации украинской культуры в XX веке - историю литературной теории и критики в советской части Украины в 1920 е - начале 1930 х годов. Об украинской культурной модернизации 1920 х написано немало, однако за частными случаями и идеологическими предпочтениями порой не видно большой картины - настоящей революции в литературной мысли и технике, произошедшей в условиях советского строительства. Это история о том, как общереволюционный проект переплелся с процессом становления нации • В "Атлантиде советского нацмодернизма" тщательно воссоздан широкий культурно-исторический и политико-идеологический контекст развития украинского литературоведения с учетом сложной взаимосвязи между универсальными авангардными художественными концепциями и модерной национально-ориентированной культурой

Культура русского зарубежья начала XX века - особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия - киномысль эмиграции - плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музыкантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино. Многие из них никогда не перепечатывались, хотя содержали интересные наблюдения и рассуждения о недавно возникшем виде искусства

В ХX веке Советский Союз превратил Кольский полуостров — когда-то удаленный форпост Российской империи — в один из самых населенных, промышленно развитых, милитаризованных и загрязненных районов Арктики. Эта трансформация оказала существенное влияние на советский опыт регионального развития. Взаимодействие с миром природы, с одной стороны, приносило промышленные преимущества, а с другой — ограничивало возможности радикальных социалистических преобразований, поскольку в роли участницы коммунистического проекта выступала сама природа. В книге Энди Бруно советская экологическая история рассматривается в сравнительной перспективе как часть глобального стремления современных государств к бесконечному экономическому росту. Исследуя историю строительства железных дорог, становления горнодобывающей и перерабатывающей промышленности, технологии выплавки никеля и меди, оленеводства и производства энергии в регионе, автор одновременно изучает и советские культурные представления о природе, планы развития, жизненный опыт и пути социально-экономического приспособления к реальности физического мира и его изменения

Послевоенная политика советских властей в области культуры, связанная с именем Андрея Жданова, осталась в памяти как мрачное время застоя и репрессий. В каком контексте создавались идеологические кампании, названные впоследствии «ждановщиной»? После войны, когда мобилизация населения на строительство и защиту социализма перестала быть актуальной задачей, перед государством встала проблема переустройства соцреалистического дискурса. Татьяна Шишкова в своей книге предлагает взглянуть на события тех лет как на попытку подчинить культуру новой экспансионистской задаче — созданию и предъявлению внешнему миру «правильного» образа СССР. Автор анализирует, как критика М. Зощенко, С. Эйзенштейна, Д. Шостаковича и других фигурантов ждановских постановлений была обусловлена началом холодной войны и почему переосмысление отношений с Западом привело к последствиям, губительным для всего советского проекта

В центре исследования Игоря Вишневецкого (и сопровождающей его подборки редких, зачастую прежде не публиковавшихся материалов) - сплав музыки и политики, предложенный пятью композиторами - Владимиром Дукельским, Артуром Лурье, Игорем Маркевичем, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, а также их коллегой и другом, музыкальным критиком и политическим публицистом Петром Сувчинским. Всех шестерых объединяло то, что в 1920-1930-е самое интересное для них происходило не в Москве и Ленинграде, а в Париже, а главное - резкая критика западного модернистического проекта (и советского его варианта) с позиций, предполагающих альтернативное понимание "западности"