Academic Studies Press Самоуничижение Христа. Том 2. Метафоры и метонимии Уффельманн Дирк

Кенозис, самоуничижение Христа через вочеловечение и добровольное приятие страданий - одна из ключевых концепций христианства. Дирк Уффельманн рассматривает как православные воплощения нормативной модели положительного отречения от себя, так и секулярные подражания им в русской культуре • Автор исследует различные источники - от литургии до повседневной практики - и показывает, что модель самоуничижения стала важной для самых разных областей русской церковной жизни, культуры и литературы • В первом из трех томов анализируется риторика кенотической христологии - парадокс призыва к подражанию Христу в его самоотречении, а также метафорические и метонимические репрезентации самоуничижения Христа • Дирк Уффельманн - немецкий филолог-русист, профессор Института славистики Гисенского университета им

Кенозис, самоуничижение Христа через вочеловечение и добровольное приятие страданий - одна из ключевых концепций христианства. Дирк Уффельманн рассматривает как православные воплощения нормативной модели положительного отречения от себя, так и секулярные подражания им в русской культуре • Автор исследует различные источники - от литургии до повседневной практики - и показывает, что модель самоуничижения стала важной для самых разных областей русской церковной жизни, культуры и литературы • В третьем томе особое внимание уделяется переносу образцов положительного самоотречения в нехристианские контексты, в частности в литературные произведения Чернышевского, Горького, Н. Островского, Вен. Ерофеева и Сорокина

Исследование Джона Гивенса рассматривает образ Христа — который не есть Христос — в произведениях четырех классиков русской литературы, в каждом случае анализируя культурный, социальный, политический и богословский контекст, необходимый для понимания эволюции восприятия Христа. В понимании автора, этих писателей объединяет литературный апофатизм как богословский метод, принятый и модифицированный в качестве инструмента литературного анализа, призванного заново открыть Христа обществу

После распада Советского Союза в 1991 году русский народ переживал глубокий кризис идентичности. Советская идеология основывалась на вере в исторический прогресс, а постсоветское воображение между тем оказалось во власти территориальности. Географические метафоры (оппозиция севера и юга, а также центра, периферии и границ) стали знаками изменившегося самосознания и свидетельствами новой полемики о русской идентичности • Эдит Клюс - профессор Университета Вирджинии, специалист по русскому языку, литературе и культуре. Ее исследовательские интересы сосредоточены на пересечениях между литературой, философией и религией, а также на формах утопического мышления. Автор ряда книг о русской литературе и культуре, в том числе книги "Ницше в России" (рус. пер. 1999)

В этой книге Пол Контино предлагает теологическое исследование романа Достоевского «Братья Карамазовы». Автор вводит понятие «инкарнационный реализм»: это метод, используемый Достоевским для оживления, одухотворения своих героев — в частности, это понятие применимо к образу Алеши Карамазова, к тому, как герой романа принимает решения и совершает поступки. В книге подробно рассматривается фигура старца Зосимы и то, как он в роли духовника со своим видением ответственности за всех и для каждого влияет на Алешу. В исследовании также уделяется внимание братьям Алеши – Мите, пытающемуся стать «новым человеком», и Ивану с его мучительным стремлением к чувству ответственности за семейную трагедию

Как религиозные общины реагировали на эпидемические заболевания и осмысляли их? Чтобы ответить на этот вопрос, историк Джастин Стернз рассматривает представления о заразных болезнях, бытовавшее в мусульманских и христианских общинах, уделяя особое внимание Пиренейскому полуострову в период после Черной смерти • Стернз показывает, что мусульманские ученые не отвергали концепцию инфекции, как утверждает большинство исследователей, а творчески и рационально пытались ее понять; христианские же ученые использовали метафору заразы для определения правильного и безопасного взаимодействия с еретиками, иудеями и мусульманами

Книга Сюзанн Амент посвящена отношению советского общества к песне и воздействию песни на общество во время Великой Отечественной войны. Автор увлекательно рассказывает о том, как создавались и распространялись песни военной поры, а также о том, как публика воспринимала их и изменяла, приспосабливая к собственным потребностям. Песни той эпохи составляют богатое культурное наследие, отражающее индивидуальный и коллективный опыт, который привел страну к победе • Книга предназначена как для историков, так и для всех интересующихся жизнью советского общества в период Великой Отечественной войны

Новая книга Р. Кацмана продолжает и дополняет предыдущую («Неуловимая реальность. Сто лет русско-израильской литературы. 1920–2020»), увидевшую свет в 2020 году в серии «Современная западная русистика». Привлекая обширный материал, автор рассматривает основные мифологемы современной русскоязычной литературы Израиля, а также предлагает новый взгляд на мифотворчество в целом. В книге представлены как достаточно знаменитые, так и менее известные, но яркие писатели: Э. Баух, Н. Вайман, А. Гольдштейн, Л. Горалик, Н. Зингер, Д. Клугер, Л. Левинзон, А. Лихтикман, Е. Макарова, Е. Михайличенко и Ю. Несис, В. Райхер, Д. Рубина, Д. Соболев, А. Тарн, Я. Цигельман, Я. Шехтер, М. Юдсон. Это книга о том, как русско-израильская проза отвечает на ключевые вопросы эпохи, создавая мифы о чудесной встрече и повседневной праведности, о катастрофе и спасении, о жертве и основании, о городах и империях

Книга Гарриет Мурав подвергает сомнению распространенные представления о том, что российско-еврейская история XX века — это только лишь трагическая история замалчивания, геноцида и репрессий • В своем исследовании Мурав соглашается с тем, что советские евреи были активными участниками строительства советской культуры, но настаивает: в её рамках они создавали и собственное, еврейское пространство. Даже когда евреи помогали возводить социалистическое светлое будущее, они помнили о своем еврейском прошлом и оплакивали его разрушение, избегая тем самым исторической амнезии, столь распространенной в советской культуре

Факт или истина? Рациональное мышление или откровение? Автор предлагает нам ответить на вопрос о том, что мы хотим найти в текстахДостоевского - и что уготовано найти его героям. И если наш выбор в пользу истины и откровения, Кэрол Аполлонио предлагает нам стратегии подобного поиска. Объединяя критические традиции М. М. Бахтина и Р. Л. Джексона, основанные, соответственно, на детальном анализ слова и образа, она предлагает нам новый плодотворный подход. Предметом ее анализа становится дух Петербурга в повести "Бедные люди", стихийная сила, присущая фигурам матерей, в романе "Братья Карамазовы" (как и в целом тема "Достоевский и женщины"), вопросы любви и денег в "Игроке". Подобный взгляд позволяет читателю глубже проникнуть в суть скрытых от глаз истин, заключенных в романах Достоевского

Совершенно новаторская биография Андрея Синявского (1925-1997), в которой он рассматривается одновременно как писатель и как «герой времени», показывает, как этот тонкий и сложный автор нашел себе место в обществе, разделенном на героев и злодеев, патриотов и предателей; как он, изначально полностью принимая систему ценностей и идеологию своего времени, пришел затем к их отрицанию, и как отрицание это нашло выход в литературе. В книге Евгении Маркезинис, основанной на детальном изучении литературного наследия Синявского, рассматривается вопрос о том, каким образом его творчество становится не просто отражением жизненных обстоятельств и примет эпохи, но результатом активного творческого преображения того и другого

В своей книге Кристина Вацулеску предлагает свежий взгляд на взаимоотношения культуры и секретных служб стран Восточной Европы ХХ века, развенчивая миф о противостоянии бунтующих творцов и репрессивных режимов. Автор фокусируется на личных делах граждан, криминологических и следственных новшествах, а также случаях прямого обращения тайной полиции к кинематографу и литературе — будь то написание мемуаров или съемка пропагандистского фильма • Эта оптика позволяет по-новому трактовать многие произведения искусства, в том числе и самые известные, а также показать, что не только государство было заинтересовано в использовании деятелей культуры, но и сами писатели и режиссеры испытывали стойкий и порой болезненный интерес к методам и эстетике секретных служб