Taschen Vienna Around 1900 Metzger Rainer

Между 1890 и 1910 годами в Вене произошла ошеломляющая концентрация новых подходов к мышлению и необычайных инноваций в искусстве, культуре и науке. Удивительно, но только в 1980-х годах эти десятилетия были признаны решающим периодом в истории модернизма и стали предметом исследований и популярной темой выставок под названием "Венский модернизм" • С книгой Райнера Метцгера "Вена. 1990" вы сможете оглянуться назад и проследить особый духовный климат и творческую атмосферу, которые сделали эту эпоху такой уникальной • Книга на немецком языке • Eldorado der Kunste – Wien um 1900 • Zwischen 1890 und 1910 kam es in Wien zu einer verbluffenden Konzentration von neuen Denkansatzen und au?erordentlichen Innovationen in Kunst, Kultur und Wissenschaft. Erstaunlicherweise wurden diese Dekaden erst in den 1980ern als entscheidender Zeitraum in der Geschichte der Moderne erkannt und unter dem Label „Wiener Moderne“ zum intensiv bearbeiteten Forschungsgegenstand und beliebten Ausstellungsthema

For Marc Chagall (1887–1985), painting was an intricate tapestry of dreams, tales, and traditions. His instantly recognizable visual language carved out a unique early 20th-century niche, often identified as one of the earliest expressions of psychic experience • Chagall’s canvases are characterized by loose brushwork, deep colors, a particular fondness for blue, and a repertoire of recurring tropes including musicians, roosters, rooftops, flowers, and floating lovers. For all their ethereal charms, his compositions were often rich and complex in their references. They wove together not only colors and forms, but also his Jewish roots with his present encounters in Paris, markers of faith with gestures of love and symbols of hope with testimonies of trauma

The roaring twenties in Berlin • It was the decade of daring Expressionist canvases, of brilliant book design, of the Bauhaus total work of art, of pioneering psychology, of drag balls, cabaret, Metropolis, and Marlene Dietrich’s rising star in theater and silent film. Between the paroxysms of two world wars, Berlin in the 1920s was a carpe diem cultural heyday, replete with groundbreaking art, invention, and thought • This book immerses readers in the freewheeling spirit of Berlin’s Weimar age. Through exemplary works in painting, sculpture, architecture, graphic design, photography, and film, we uncover the innovations, ideas, and precious dreams that characterized this unique cultural window. We take in the jazz bars and dance halls; the crowded kinos and flapper fashion; the advances in technology and transport; the radio towers and rumbling trams and trains; the soaring buildings; the cinematic masterworks; and the newly independent women who smoked cigarettes, wore their hair short, and earned their own money

1920-е годы - золотое десятилетие Берлина. Люди хотят забыть послевоенный конец, прежде чем после короткого перерыва разразится экономический кризис и национал-социализм. Берлин в 1920-е годы переживает огромный модернизационный подъем и внезапно становится современным, быстро развивающимся мировым городом, который становится вечным местом гедонистических фантазий • Книга Райнера Метцгера "Берлин 1920-х" освещает выдающиеся произведения архитектуры, живописи, скульптуры, кино и фотографии этого периода • Книга на немецком языке • Zwischen Dr. Caligari und Hitler – Berlin in den Goldenen Zwanzigern • Die 1920er-Jahre sind Berlins goldenes Jahrzehnt. Das Nachkriegselend wollen sie vergessen machen, bevor sich nach einem kurzen Intermezzo Wirtschaftskrise und Nationalsozialismus Bahn brechen

Захватывающее дух творчество измученной души • Сегодня творческое наследие Винсента Ван Гога (1853-1890) считается одним из самых известных и высоко ценимых в мире. В таких картинах, как "Подсолнухи", "Звездная ночь" и "Автопортрет с забинтованным ухом", мы признаем уникальное мастерство художника, умеющего изображать материю и свет, передавать атмосферу и запечатлевать мгновение • Однако на протяжении всей своей жизни Ван Гог боролся с равнодушием современников и разрушительными приступами психической неуравновешенности. Приступы депрессии и тревоги могли стать причиной его гибели, когда в 1890 году он покончил с собой в возрасте 37 лет • В этом комплексном исследовании творчества Винсента Ван Гога представлен полный каталог его картин, сопровождаемых записями и текстами, позволяющими проследить жизнь и эволюцию творчества человека, который и сегодня продолжает доминировать в искусстве

Tortured talent: The genius and the angst of an Expressionist master I put my heart and my soul into my work, and have lost my mind in the process. Vincent van Gogh Vincent van Gogh's story is one of the most ironic in art history. Today, he is celebrated the world over as one of the most important painters of all time, recognized with sell-out shows, feted museums, and record prices of tens of millions of dollars at auction. Yet as he was painting the canvases that would subsequently become these sell-out modern masterpieces, van Gogh was battling not only the disinterest of his contemporary audiences but also devastating bouts of mental illness, with episodes of depression and paralyzing anxiety which would eventually claim his life in 1890, when he committed suicide shortly after his 37th birthday

Гений и экзистенциальные муки мастера экспрессионизма • Судьба Винсента Ван Гога - одна из самых трагических в истории искусства. Сегодня весь мир считает его одним из самых значительных художников всех времен: выставки, посвященные его творчеству, становятся все более популярными, величайшие музеи отдают ему дань уважения, а его работы бьют аукционные рекорды, продаваясь за десятки миллионов долларов • Но в то время, когда он писал свои полотна, сегодня считающиеся шедеврами, Ван Гог боролся не только с незаинтересованностью современников, но и с приступами безумия, депрессии и парализующей тревоги, которые, в конце концов, привели его к самоубийству в 1890 году, вскоре после его 37-летия • Это комплексное исследование, посвященное Винсенту Ван Гогу (1853-1890), представляет собой подробную монографию о его жизни и творчестве, сопровождаемую полным каталогом из 871 картины

It's Christmas Eve in the forest. Will Santa bring us presents? squeaks Mouse. Of course not! huffs Badger. Santa doesn't even we're here. But clever Bear has a plan. He sets his friends to work making reindeer snacks and a huge tree to attract Father Christmas attention. We just have to believe! Bear tells them. But will Santa really come? From author Steve Metzger (Pluto Visits Earth!) comes a tale of belief and friendship to light up the holiday season. Packed with plenty of surprises and festive fun, this is the perfect festive book to reassure young children. The rich and colour illustrations make this an ideal gift for children aged three to six

Metzger - Косметологические инструменты PC-136 (Петля) 110 мм. Используется для удаления комедонов. Может быть дезинфицирована в любых растворах

Metzger Mb-M3 - стильная, раскладная расчёска для мужчин на цепочке. Расческа позволяет быстро привести в опрятный вид бороду и усы и внешний вид в целом. При регулярном использовании улучшает кровоток, стимулирует рост волос и задает им нужное направление. Цвет: тёмно-коричневый. Вес: 26 гр. Ширина: 19 мм. Длина: 220 мм. Длина в сложенном виде: 148 мм

1900-011-521 Корпус подшипника

Как много мы на самом деле знаем о Древнем Египте? Фараоны и пирамиды известны всем, но как насчет фермеров, солдат, чернорабочих и семей, которые составляли подавляющее большинство этой сильно мифологизированной цивилизации? • В книге "Египет. Люди, боги, фараоны" Райнер и Роз-Мари Хаген предлагают особый взгляд на повседневную жизнь Древнего Египта. Эта книга исследует многие слои этого древнего общества, начиная с жизни фараонов и заканчивая повседневным опытом обычных людей • Книга на английском языке • Everyday life in Ancient Egypt • How much do we really know about Ancient Egypt? The pharaohs and pyramids are familiar history fodder, but what about the farmers, the soldiers, the laborers, and the families that made up the vast majority of this much mythologized civilization? • With a thrilling spread of visual references, this Taschen adventure attempts to set the record straight by offering a distinctive everyday take on Ancient Egypt