Щеглов А.В Раневская. Фрагменты жизни

Жизнь ее была долгой. С проблесками счастья. С годами уныния, десятилетиями тоски, одиночества. Ей было неуютно в собственном теле, в отпущенной Богом судьбе. Она не боролась - жила. Трагедия несовпадения, переживаемая ежесекундно, создала феномен, именуемый - Раневская. Она говорила: "У меня хватило ума глупо прожить жизнь". Великая, мужественная глупость - не идти на сближение с чуждым миром. Дети кричали ей вслед: "Муля, не нервируй меня!". Она отгоняла их, бранилась. Друзья - один за другим - уходили в небытие. Оставались фотографии. Постылое "Муля!.." слышалось со всех сторон. Ее любили зрители. Но не любило время. Откусывало по кусочку от пространства вокруг. Пока не подобралось вплотную. Фаина Раневская провела на сцене почти семьдесят лет

Алексей Щеглов – архитектор, сын актрисы и режиссера Театра им. Моссовета Ирины Анисимовой-Вульф, «эрзац-внук» Фаины Раневской, рядом с которой он провел всю жизнь. Его книга восстанавливает рукопись всенародно любимой артистки о ее жизни и творчестве, которую она порвала. В повествование вплетены сохранившиеся письма и дневниковые записи Раневской, рассказанные ею истории, а также свидетельства ее друзей и знакомых • Книгу органично дополняют искрометные, точные в своих формулировках, ироничные и смешные афоризмы Фаины Раневской, с которыми «гулять по жизни» легче и веселее…

Фаина Георгиевна Раневская (1896—1984) — великая русская актриса, народная артистка СССР. Начала выступать на сцене театра еще в дореволюционное время. Снималась в культовых советских фильмах «Весна», «Подкидыш», «Мечта». Дружила с Анной Ахматовой, Любовью Орловой, Ростиславом Пляттом. При жизни превратилась в легенду. Эти воспоминания написаны архитектором А.В.Щегловым (1939—2015), сыном ее ближайшей подруги, актрисы и режиссера И.С.Вульф, в семье которой Раневская прожила всю жизнь.Лешеньку Щеглова она сама несла из роддома, звала его «эрзац-внуком» и была ему очень близка

Фаина Георгиевна Раневская (1896-1984) - великая русская актриса, народная артистка СССР. Начала выступать на сцене театра еще в дореволюционное время. Снималась в культовых советских фильмах "Весна", "Подкидыш", "Мечта". Дружила с Анной Ахматовой, Любовью Орловой, Ростиславом Пляттом. При жизни превратилась в легенду. Эти воспоминания написаны архитектором А. В. Щегловым, сыном ее ближайшей подруги актрисы П. Л. Вульф, в семье которой Раневская прожила всю жизнь. Лешеньку Щеглова она сама несла 63 года назад из роддома, звала его "эрзац-внуком" и была ему очень близка. 4-е издание, дополненное

"Эрзац-внук" - так Раневская называла Алешу Щеглова, сына своей близкой подруги Ирины Вульф, с семьей которой была неразлучна всю жизнь. 12 лет назад Алексей Щеглов написал книгу "Раневская. Вся жизнь", которая с те пор выдержала 34 переиздания. Нынешние "Записки "- о людях, эпохи исчезающей красоты: Ахматовой, Альшевской, Вульф, Полонской, Марецкой

«Жизнь и клинические случаи» Полины Дудченко – сборник рассказов о тех, кто рождается в наш мир и о тех, кто уходит из него, о радости жизни и горечи смерти, о невероятной силе любви, которая помогает понять и принять этот мир

Жизнь взаймы. Дэвид Розенфельт Что делать, если женщина, которую вы любите, исчезает? Придя в себя после аварии, Ричард Килмер обнаруживает, что его невеста растворилась в воздухе, как будто ее никогда не существовало. Неужели он сходит с ума, или это чей-то коварный умысел? Сюжет, бьющий по нервам. Кафе у моря. Получив в наследство кафе на берегу моря, Иви Флинн не знает, как ей быть. В ее жизни и без того слишком много вопросов. Но она решает стать хозяйкой кафе и неожиданно понимает, насколько ей важно и дорого все, что связано с этим местом. Согревающее душу приятное чтение. Смерть за кулисами. Предубеждениями и легендами наполнена атмосфера театра Ройял в английском городе Бате. Идеальное место действия для загадочного убийства. Но преступление происходит не на сцене, и пока группа детектива-суперинтендента Питера Даймонда ищет убийцу, атмосфера зловеще сгущается

"Жизнь поэта" - повествование о жизненном и творческом пути великого русского поэта А.С.Пушкина, начиная с самых ранних лет детства и кончая трагической гибелью на дуэли. В книге использован разнообразный мемуарный материал, воспоминания современников Пушкина, переписка и дневниковые записи поэта

Жизнь господина де Мольера. Театральный роман

Фаина Раневская. Великая актриса и скандальная особа, язвительная дама с искрометным юмором и философ с цигаркой в зубах… Ее боялись и боготворили, с ней искали встреч и ее избегали. Слишком страшно было оказаться на месте человека, нашпиленного на иглу ее афористических резолюций. Но мало кто знал, что в незаурядной личности таится страшно одинокая и ранимая душа… • Какой она была в жизни, как складывалась ее творческая судьба и что происходило на самом деле, может рассказать только она сама со страниц той книги, которую она так и не написала…

Фаина Георгиевна Раневская – великая драматическая актриса со столь же драматической судьбой. Она выделяется в ряду даже самых выдающихся служителей Мельпомены - веселящий публику Арлекин и вместе с тем скорбный, как Экклезиаст, мудрец. Она была уникальной личностью и в искусстве, и в повседневной жизни, занавес над которой приоткрывают фрагменты воспоминаний, представленные в этой книге. Они тоже по-своему незаурядны, благодаря своей афористичности, а также присущей Фаине Георгиевне эмоциональности и тонкому психологизму. Ее дневники и записи позволяют увидеть некоторые тайники души, веселой и печальной одновременно, по-настоящему народной артистки

Прежде считалось, что Фаина Раневская была не просто «старой девой», а чуть ли не мужененавистницей, никогда не влюблялась и не выходила замуж. Ей даже приписывали авторство общеизвестной остроты: «Хорошее дело браком не назовут». Но, оказывается, в судьбе Раневской была единственная, зато великая любовь – любовь-наваждение, любовь-«солнечный удар», любовь на всю жизнь. Кому отдала свое сердце гениальная актриса? Кого она не могла забыть до конца своих дней? Кому была верна «и в радости, и в печали»? И почему хранила эту тайну почти полвека? А когда все же решилась рассказать – сквозь привычную иронию и «фирменные» остроты и афоризмы Раневской прорвалась такая неподдельная боль, такая скорбь, такой «плач ярославны», что комок в горле… Много лет эта исповедь считалась пропавшей, утерянной, сожженной самой Раневской