Книжники Евреи в Польско-Литовском государстве в XVIII веке. Генеалогия Нового времени Хундерт Гершон Дэвид

В монографии, впервые в отечественной историографии, на основе анализа генеалогии большого числа священно-церковнослужителей исследуется православное духовенство русского города. Подробно освещаются происхождение, сословные связи, получение духовного образования, прохождение приходской службы, матримониальные связи и другие аспекты истории духовенства Твери в XVIII в. В работе также рассматриваются источники изучения и методика реконструкции генеалогии священно-церковнослужителей. В приложениях опубликованы родословные росписи клириков и помещен обзор личных имен и фамильных прозваний тверского духовенства

В настоящее издание входит капитальный труд известного русского историка и социолога Н.И. Кареева «История Западной Европы в Новое время» (изданный в 1893–1917 гг.), который охватывает значительный период европейской истории, начиная от позднего Средневековья до начала XX в. Эта работа возникла из читанных им общих курсов новой истории, имевших своей целью выяснить значение двух главных переворотов в жизни европейского Запада за последние четыре века, то есть Реформации и Революции, в связи с общим характером новой истории с ее отличием от средневековой. Книга написана на высоком теоретическом уровне с привлечением огромного количества источников. Исторические события освещаются в связи с общим культурным контекстом, что позволяет увидеть некоторые скрытые механизмы-двигатели исторического процесса и проследить их взаимное влияние, обеспечивая необходимую для исторического анализа широту взгляда, проследить процесс становления современного европейца

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах. Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др

Книга Дэвида Фишмана посвящена истории Шклова - города в Белоруссии, который в конце XVIII века стал одним из центров восточноевропейского еврейства. Его расцвет был кратковременным - около 40 лет, однако за это время евреям Шклова пришлось столкнуться с многочисленными историческими вызовами, с которыми российское еврейство будет иметь дело в XIX веке. Шклов был центром еврейского книгопечатания, науки, Ѓаскалы, борьбы митнагедов и хасидов. История еврейского Шклова рассматривается в контексте российской истории: описывается дворянская жизнь города и деятельность евреев - выходцев из Шклова при дворе в Петербурге

Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741-1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа - расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества. Как авторитетные представления о поэзии, принятые в Европе, повлияли на сочинения русских авторов елизаветинского времени - Кантемира, Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского и других? Какие коммуникативные схемы стояли за их сочинениями и какое место в модели социума было отведено литературному акту? В каких формах словесность предъявляла и обосновывала свои претензии на общественное признание? В чем лирический модус был смежен с конструкциями монархической власти и политической субъектности подданного? Кирилл Осповат - филолог, доцент Университета Висконсина в Мэдисоне

Самодержавие и политический сыск - два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка. Читатель сможет понаблюдать, как в течение века XVIII века проявлялось самосознание русского общества, каковы были его чаяния и как на них откликалось государство, меняя уголовное законодательство

Работы американского слависта, профессора кафедры славянских языков и литератур Университета Южной Калифорнии Маркуса Левитта хорошо известны специалистам по русской литературе. Его новая монография посвящена и малоизвестным произведениям русских авторов XVIII столетия, таким как поэма В. К. Тредиаковского "Феоптия", и знакомым каждому российскому школьнику, как, например, "Путешествие из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева. Применяемый проф. Левиттом метод изучения визуального через вербальное, то есть пристальное рассмотрение авторских попыток "увидеть себя" в художественном тексте, позволяет охватить большой материал и выстроить увлекательное повествование о становлении русского самосознания Нового времени

Очерки, вошедшие в сборник, посвящены социальной и интеллектуальной истории западной сефардской диаспоры, которая образовалась в XVI–XVII веках из покинувших Пиренейский полуостров и обосновавшихся в крупных торговых городах Западной Европы крещеных евреев — марранов. Возвращение в иудаизм было сопряжено для этих людей с рядом социальных и духовных проблем, особенности их религиозности нередко вызывали серьезные нарекания со стороны представителей традиционного иудаизма. Общины Амстердама, Гамбурга и Лондона, уникальные по степени интеграции в жизнь окружающего большинства, первыми в еврейском мире вступили в динамичный европейский мир Нового времени

В сборнике представлены эссе, дневники, письма, путевые заметки, афоризмы, памфлеты, биографии, мемуары и очерки лучших английских писателей-сатириков XVIII века. С перепиской Свифта и Стерна, с дневниками Сэмюэля Пипса, с романами-пародиями семнадцатилетней Джейн Остен, с фрагментами из биографии крупнейшего английского просветителя Сэмюеля Джонcона, написанной Джеймсом Босуэллом, российский читатель уже знаком, а вот с очерками Дэниэля Дефо и Оливера Голдсмита, с эссе Эдмунда Берка, с памфлетами и пародиями Филдинга и путевыми очерками Смоллетта, с мемуарами Фанни Берни и фарсами Роберта Бринсли Шеридана познакомится впервые. В антологии английской документальной прозы XVIII века, которая издается в нашей стране впервые, читатель найдет литературно-критические очерки, посвященные каждому автору, а также подробные комментарии

Первый по-настоящему глобальный конфликт Нового времени — Семилетняя война (1756–1763 гг.) — занимает скромное место в отечественной историографии. Участие России было отмечено блестящими триумфами над самой грозной в Европе прусской армией, но драматические повороты политики привели к тому, что эти победы остались без видимых результатов, а война оказалась невостребованной в национальной исторической памяти. Между тем колоссальные военные усилия России отразились на социальных, культурных, экономических процессах, которые во многом повлияли на развитие страны в последующие десятилетия • Международный авторский коллектив ставит перед собой задачу не просто пробудить у читателя интерес к эпохе и открыть новые источники, но и показать Семилетнюю войну как часть европейской истории России

"Если допустить, что исполненный с натуры живописный портрет был своего рода зеркалом изображенного, то воспроизводившую его гравюру можно воспринимать как зеркало живописного полотна, а созданный по гравированному оригиналу живописный образ - зеркалом гравюры. Между тем в эмблематике XVIII столетия зеркало - это один из атрибутов аллегории истины". В своей монографии историк искусства Залина Тетермазова рассматривает русские портретные эстампы в непривычном ракурсе. Что особенного можно увидеть во взаимных отражениях гравированных и живописных портретов? В поиске ответа на этот вопрос автор обращается к обширному корпусу материалов второй половины XVIII века. Выстроенная в книге концепция позволяет не только раскрыть динамику художественного процесса, но и составить исторически более точное представление о портретах эпохи и показать, как в Российской империи через ретрансляцию портретных изображений созидался образ совершенного человека, мыслившего себя и россиянином, и европейцем

После крупной победы над Швецией в Северной войне царь Петр I принял титул "императора". Если до этого страна именовалась Московской Русью, Московским царством, Русской землей или Россией, то отныне она была символически преобразована в "империю". Означало ли это, что произошло некое коренное изменение в развитии страны? И если да, то что именно изменилось? Разве прежде в восприятии государственной элиты еще не существовало империи? И что понимали современники Петра I и его преемниц под "империей"? Заложило ли это понимание основы имперского сознания, которое существует и в наши дни? • Книга Рикарды Вульпиус исследует XVIII век как поворотный момент в истории страны и показывает, что процесс формирования империи в царской России вовсе не шел по какому-то исключительному "особому" пути