Новое литературное обозрение Переменные величины. Погода русской истории и другие сюжеты Богданов Константин Анатольевич

История, по мнению автора, не дана нам как целое, но может быть представлена в частностях - как серия фрагментов ускользающего текста о знаниях и эмоциях, идеях и событиях, болезнях и снах, памяти и воображении. Выбор таких фрагментов теоретически безграничен, но, будучи сделанным, ведет к социальной прагматике - осознанию условностей исторического опыта, "переменных величин" внешнего принуждения и внутренней свободы. В настоящей книге история русской культуры слагается из исследований по теории историографии, филологической антропологии, истории литературно-публицистических дискуссий, социолингвистики, историософии климата и истории медицины

Этот двухтомник - переиздание специального сдвоенного номера журнала "Новое литературное обозрение" (№83/84, 2007), посвященного пристальному анализу последнего года существования советской империи. Выбор 1990-го года в качестве предмета изучения недавнего российского прошлого неслучаен: именно этот год, выпавший из культурной памяти общества и оттесненный в тень "эффектными" 1989 и 1991 годами, был ключевым и поворотным в новейшей истории России, его события предопределили последующее развитие страны. Перед читателем уникальный проект: во-первых, это энциклопедия позднесоветской цивилизации на грани ее краха, когда умирающий и нарождающийся уклады жизни застыли в хрупком равновесии: старые и новые политические элиты, официальная и андерграундная культуры, тоталитарные и свободные СМИ, советские и капиталистические экономические практики, репрессивная система и массовые социальные движения и т

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире. Она также стремится ответить на вопрос, как и почему уникальная российская художественная и социальная рефлексия сформировалась под влиянием коллективной памяти, коммодификации и медиализации культуры, как дебаты о новой искренности в постсоветском русскоязычном пространстве слились со всеобщим призывом к "возрождению искренности"

Михаил Кузмин, Осип Мандельштам, Алексей Крученых… Во второй том посмертного собрания статей выдающегося филолога, крупнейшего специалиста по литературе серебряного века, стиховедению, текстологии и русской модернистской журналистике Николая Алексеевича Богомолова (1950-2020) вошли его работы, посвященные постсимволизму и авангарду, публикации из истории русского литературоведения, заметки о литературной жизни эмиграции, а также статьи, ставящие важные методологические проблемы изучения литературы ХХ века. Наряду с признанными классиками литературы русского модернизма, к изучению которых исследователь находит новые подходы, в цент­ре внимания Богомолова - литераторы второго и третьего ряда, их неопубликованные и забытые произведения. Основанные на обширном архивном материале, доступно написанные, работы Н

В центре внимания книги - идеологические контексты, актуальные для русского символизма в целом и для творчества Александра Блока в частности. Каким образом замкнутый в начале своего литературного пути на мистических переживаниях соловьевец Блок обращается к сфере "общественности", какие интеллектуальные ресурсы он для этого использует, как то, что начиналось в сфере мистики, закончилось политикой? Анализ нескольких конкретных текстов (пьеса "Незнакомка", поэма "Возмездие", речь "О романтизме" и т.д.), потребовавший от исследователя обращения к интеллектуальной истории, истории понятий и т.д., позволил автору книги реконструировать общий горизонт идеологических предпочтений Александра Блока, основания его полемической позиции по отношению к позитивистскому, либеральному, секулярному, "немузыкальному" "девятнадцатому веку", некрологом которому стало знаменитое блоковское эссе "Крушение гуманизма"

Более чем тысячелетняя традиция употребления меха — одна из важнейших мифологем русской материальной культуры. Любовь к меховой одежде одинаково часто упоминается как в зарубежных, так и в отечественных источниках, осмысляющих специфику национальной моды. Книга Бэллы Шапиро и Дениса Ляпина — одно из первых масштабных исследований, призванное проследить, как формировалась и менялась эта традиция от Древней Руси до современности. Авторы рассматривают мех как многоуровневый гипертекст и рассказывают историю не фасонов и силуэтов, а идей, сопровождающих судьбу русского меха, — политических, социально-экономических и научных. Бэлла Шапиро — доктор культурологии, кандидат исторических наук, профессор кафедры кино и современного искусства РГГУ, профессор кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин Школы-студии МХАТ

В книге французской исследовательницы, профессора университета "Париж - Сорбонна (Париж 4)" Катрин Депретто русский формализм рассматривается в самом широком контексте, как русском, так и иностранном. Контекст этот - историческая поэтика Веселовского и Пушкинский семинарий Венгерова, европейская лингвистика и психология, поэзия символистов, акмеистов и футуристов. Реконструируя историю группы в целом и индивидуальные судьбы и концепции "отцов-основателей" формализма (Ю. Н. Тынянова, Б. М. Эйхенбаума, В. Б. Шкловского), Депретто описывает отношения петербургских/ленинградских формалистов с ближайшими коллегами (Р. О. Якобсон, Е. Д. Поливанов, Московский лингвистический кружок) и учениками (Б. Я. Бухштаб). Особое внимание уделено связям формализма с современной поэзией (В

В фокусе внимания Ирины Вакар - знаковые фигуры и важнейшие направления русского живописного авангарда. Существовал ли "русский сезаннизм"? Какую роль сыграл импрессионизм в начале и конце пути художников авангарда? Чем творчество Ларионова, Малевича, Татлина оказалось схожим с творчеством Пикассо? Почему беспредметность была неизбежным этапом русского искусства? Чем отличалось сознание и жизненные приоритеты модернистов и авангардистов, например, Бенуа и Малевича? И что делал авангард, когда все битвы были уже проиграны? На все эти вопросы отвечают "Люди и измы". Ирина Вакар - главный научный сотрудник Третьяковской галереи, специалист в области русской живописи первой трети ХХ века, куратор многих выставок. Большинство глав книги написаны на основе докладов, прочитанных автором на научных конференциях

Что связывает разное — разные тексты, разные явления, разные события? Какова грань между случайным и закономерным? Чем мотивированы интеллектуальные и эмоциональные предпочтения? В новой книге Константина Богданова эти вопросы ставятся как определяющие суть филологической и историко-культурной работы, важной не только как навык дисциплинарной теории и практики, но также как опыт индивидуальной и коллективной саморефлексии. Если предположить, что интерпретация чего бы то ни было имеет смысл, то у нее должны быть свои причины и следствия. В книгу вошли статьи, посвященные разным темам — литературе, фольклору, научным и религиозным представлениям, коллекционерству и альтернативной медицине, идеологии и (а)социальному поведению, — но все они продиктованы интересом автора к историческим фактам, «свободе воли» и жизненному выбору

В ХX веке Советский Союз превратил Кольский полуостров — когда-то удаленный форпост Российской империи — в один из самых населенных, промышленно развитых, милитаризованных и загрязненных районов Арктики. Эта трансформация оказала существенное влияние на советский опыт регионального развития. Взаимодействие с миром природы, с одной стороны, приносило промышленные преимущества, а с другой — ограничивало возможности радикальных социалистических преобразований, поскольку в роли участницы коммунистического проекта выступала сама природа. В книге Энди Бруно советская экологическая история рассматривается в сравнительной перспективе как часть глобального стремления современных государств к бесконечному экономическому росту. Исследуя историю строительства железных дорог, становления горнодобывающей и перерабатывающей промышленности, технологии выплавки никеля и меди, оленеводства и производства энергии в регионе, автор одновременно изучает и советские культурные представления о природе, планы развития, жизненный опыт и пути социально-экономического приспособления к реальности физического мира и его изменения

Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Зинаида Гиппиус… В первый том посмертного собрания статей выдающегося филолога, крупнейшего специалиста по литературе серебряного века, стиховедению, текстологии и русской модернистской журналистике Николая Алексеевича Богомолова (1950-2020) вошли его работы, посвященные русским символистам, газете "Жизнь" и ее авторам, а также общим проблемам изучения русской литературы конца XIX - начала ХХ веков. Наряду с признанными классиками литературы русского модернизма, к изучению которых исследователь находит новые подходы, в центре внимания Богомолова - литераторы второго и третьего ряда, их неопубликованные и забытые произведения. Основанные на обширном архивном материале, доступно написанные, работы Н. А. Богомолова следуют лучшим образцам гуманитарной науки и открыты широкому кругу заинтересованных читателей

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа - интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и "жизнь в правде". Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя "Нет жизни вне истории и истории вне жизни", Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия. На глазах у читателя рухнет империя Габсбургов; в новом чехословацком государстве отец и дядя героя построят "чешский Голливуд", вскоре подчиненный Гитлером; еще через 30 лет советские войска подавят Пражскую весну, а Вацлав Гавел станет одним из самых известных диссидентов Восточной Европы