Новый Афонский патерик: В 3 т. Т. 1. Жизнеописания

Составитель этой книги – один из уважаемых афонских старцев, по смирению пожелавший остаться неизвестным. Более 30 лет он собирал и систематизировал повествования и изречения, отражающие аскетическое и исихастское Предание Святой Афонской Горы. Его восемьсотстраничная книга, вышедшая на Афоне в 2011 году, выдержала несколько переизданий. Ради удобства читателей и с благословения старца русский перевод выходит в трёх томах – «Жизнеописания», «Сказания о подвижничестве» и «Рассказы старца Паисия и других святогорцев», которые объединены общим названием «Новый Афонский патерик».Первый том патерика содержит ранее не известные жития 25 афонских подвижников, по большей части наших старших современников, угождавших Богу в середине XX века

Составитель этой книги – один из уважаемых афонских старцев, по смирению пожелавший остаться неизвестным. Более 30 лет он собирал и систематизировал повествования и изречения, отражающие аскетическое и исихастское Предание Святой Афонской Горы. Его восемьсотстраничная книга, вышедшая на Афоне в 2011 году, выдержала несколько переизданий. Ради удобства читателей и с благословения старца русский перевод выходит в трёх томах – «Жизнеописания», «Сказания о подвижничестве» и «Рассказы старца Паисия и других святогорцев», которые объединены общим названием «Новый Афонский патерик».Второй том патерика содержит краткие истории об афонских монахах XX века и их яркие высказывания. Этот том весьма напоминает по своему духу классическое произведение древней монашеской литературы – «Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов» – и организован по тому же принципу: истории идут по алфавитному порядку имён старцев, а повествования о безымянных отцах собраны в конце книги

Слово «патерик» произошло от греческого «paterikon», что переводится на русский как «отечник». Оно обозначает книгу, написанную отцом или об отцах Церкви. В византийской аскетической литературе так назывались сборники, состоящие из кратких повестей о подвижниках какой-нибудь знаменитой обители или из кратких аскетически-нравоучительных слов этих отцов, или и то, и другое. Наиболее древним и значительным является Афонский патерик или жизнеописания святых на святой Афонской Горе просиявших

"Жизнеописания" Джорджо Вазари, итальянского художника XVI века - книга, с которой начинается история искусства в Европе. По содержанию и по форме она давно стала классической. Настоящее издание представляет собою выборку. Но выборка составлена так, что в нее вошли все биографии, посвященные корифеям итальянского искусства и дающие представление о Вазари как о писателе и историке. Кроме того, книга снабжена обстоятельнейшим комментарием в виде статей и примечаний, который даст живому, непосредственному, богатому фактами, но изобилующему ошибками, изложению Вазари все поправки, диктуемые современным уровнем искусствоведения. На ярком примере Италии вся книга в делом показывает связь искусства с бытом, с жизнью, с социальными отношениямиИздательство: ИскусствоАвтор: Джоржио Вазари

Новая российская музыкальная критика возникла в начале 1990-х годов одновременно с новыми независимыми медиа. Главными принципами новых медиа и новой критики были актуальность, оперативность, жесткость, динамичность - все то, что обычно входит в понятие "новая волна". Новая российская музыкальная критика 1990-х поставила перед собой амбициозную задачу сформировать новое ощущение музыки, театра, сформировать l'esprit nouveau, встать в авангард художественного процесса. Второй том (Балет) "Новой русской музыкальной критики" ставит целью отразить сложные процессы обновления в русском балете и танцевальном театре. Отдельный сюжет сборника - формирование и метаморфозы художественных вкусов персонажей новой русской балетной и танцевальной критики

Новая российская музыкальная критика возникла в начале 1990-х годов одновременно с новыми независимыми медиа. Главными принципами новых медиа и новой критики были актуальность, оперативность, жесткость, динамичность — все то, что обычно входит в понятие «новая волна» • Новая российская музыкальная критика 1990-х поставила перед собой амбициозную задачу сформировать новое ощущение музыки, театра, сформировать l'esprit nouveau, встать в авангард художественного процесса • Второй том (Балет) «Новой русской музыкальной критики» ставит целью отразить сложные процессы обновления в русском балете и танцевальном театре. Отдельный сюжет сборника — формирование и метаморфозы художественных вкусов персонажей новой русской балетной и танцевальной критики

Новая российская музыкальная критика возникла в начале 1990-х годов одновременно с новыми независимыми медиа. Главными принципами новых медиа и новой критики были актуальность, оперативность, жесткость, динамичность - все то, что обычно входит в понятие "новая волна". Новая российская музыкальная критика 1990-х поставила перед собой амбициозную задачу сформировать новое ощущение музыки, театра, сформировать l'esprit nouveau, встать в авангард художественного процесса. Основные сюжеты третьего тома (Концерты) - уход великих музыкантов ХХ века и связанная с ним смена поколений, а также постепенное осознание российского музыкально-академического ландшафта как провинциального

Новая российская музыкальная критика возникла в начале 1990-х годов одновременно с новыми независимыми медиа. Главными принципами новых медиа и новой критики были актуальность, оперативность, жесткость, динамичность - все то, что обычно входит в понятие "новая волна". Новая российская музыкальная критика 1990-х годов поставила перед собой амбициозную задачу сформировать новое ощущение музыки, театра, сформировать l"esprit nouveau, выдвинуться в авангард художественного процесса. Официозному российскому оперно-балетному театру (за исключением, пожалуй, Мариинского, который тогда сам был авангардом) ничего не оставалось, как принять вызов - то есть проснуться. Сборник избранных статей, опубликованных в 1993-2003, ставит целью отразить взаимовлияние процессов, происходящих в средствах массовой информации (рождение и смерть изданий, поиск форматов, смена интонации), и сложного, порой мучительного обновления в русском музыкальном театре

Новая российская музыкальная критика возникла в начале 1990-х годов одновременно с новыми независимыми медиа. Главными принципами новых медиа и новой критики были актуальность, оперативность, жесткость, динамичность - все то, что обычно входит в понятие "новая волна". Новая российская музыкальная критика 1990-х поставила перед собой амбициозную задачу сформировать новое ощущение музыки, театра, сформировать l'esprit nouveau, встать в авангард художественного процесса. Основные сюжеты третьего тома (Концерты) - уход великих музыкантов ХХ века и связанная с ним смена поколений, а также постепенное осознание российского музыкально-академического ландшафта как провинциального

Новые материалы к работе В. И. Ленина Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Выпуск I. Капитализм и земледелие в Соединенных Штатах Америки. Разработано Р. Левиной, под редакцией Е. Варга • Издательство: Партиздат, 1937г, издательский переплет, состояние хорошее

Новая книга известного критика Зары Абдуллаевой — дополненное переиздание «Постдока: неигрового/игрового» (2011). В ней осмысляются пограничное пространство и взаимообмен между игровым и документальным в кино, театре, литературе, современном искусстве. Рассматривается новейшая ситуация, сложившаяся в художественной практике 2010 х годов; анализируются фильмы, книги, спектакли, фотографии, кураторские проекты художников, работающих на границе факта и вымысла, а также новые тренды в творчестве режиссеров, о которых шла речь в первом издании. В книгу включены беседы автора с А. Васильевым, С. Братковым, У. Зайдлем, В. Манским, Л. Рубинштейном

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире. Она также стремится ответить на вопрос, как и почему уникальная российская художественная и социальная рефлексия сформировалась под влиянием коллективной памяти, коммодификации и медиализации культуры, как дебаты о новой искренности в постсоветском русскоязычном пространстве слились со всеобщим призывом к "возрождению искренности"