Михайлов В Послевкусие страстей и превратности мнимой жизни: роман

Союз двух драматургов, их совместная работа в кино, их любовь и запутанная личная жизнь... Всё прерывается смертью жены, соавтора, любимой женщины. Мужчина остаётся жить. С трудом восстанавливает стереотип разрушенной жизни. Работает. Пытается приживить оторванную часть души, как приживляют руку, ногу или сердце. Придумывает себе новую любовь, но та, прежняя, не покидает его. Это внешний сюжет. Особый же интерес работы — в стремлении автора воссоздать связь реального мира с той каждодневно создаваемой, мнимой, но такой живой реальностью кинопроизводства, которая накладывает свои краски на характер героев романа — обычных, не самых худших и не самых лучших представителей российского кино

Первый роман Тьерри Коэна, который принес ему славу. Искренняя, пронзительная история Жереми Делега читается на одном дыхании • В минуту отчаяния, не в силах справиться с уходом любимой девушки герой решает покончить с собой. А дальше начинается его существование между бытием и небытием, между реальностью и ирреальностью, границы между которыми столь зыбки, столь неясно очерчены, что порой и вовсе незаметны • У Жереми появляется исключительная возможность — наблюдать со стороны собственную непрожитую жизнь. Жизнь, которая, как он с опозданием понял, стоит того, чтобы продолжать ее несмотря ни на что

Храбрые герои после ожесточённой битвы смогли победить владыку демонов и заточить его в темницу. Но спустя несколько дней владыке стало скучно, и он исчез из места своего заточения. Так Саар Дирок Ренхоль Ди Региос оказался в новом мире, который просто обязан развеять его скуку. А что лучше всего умеет делать владыка демонов? Конечно же, завоевывать мир

Она ждала этого младенца как подарок, а он оказался ее наказанием – растянутым во времени, мучительным, большим, чем она способна вынести. И разве существует закон для матери, обезумевшей от горя? Неужели своей многолетней мукой она не искупила любое зло, которое способна причинить людям? Об этом стоит спросить не только у ее больного великовозрастного сына, но и у тех, кто пострадал по ее вине, – им лучше всех ведома эта цена материнской любви…

В центре самого загадочного романа Орхана Памука «Новая жизнь» — таинственная Книга, которая выбирает читателя самостоятельно и лишает его всех привычных жизненных ориентиров, возбуждая непреодолимую страсть к путешествию и поиски другой, более истинной реальности. Прочитав Книгу, студент Осман отправляется в путешествие по Турции. Пересаживаясь с автобуса на автобус, бродя по пустынным пыльным дорогам, отдыхая в заброшенных на край мира кафе, он движется вперед, «вот-вот ожидая познать тайну скрытой, никем не познанной геометрии, именуемой жизнью»

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе. В центре самого загадочного романа писателя «Новая жизнь» – таинственная Книга, которая выбирает читателя самостоятельно и лишает его всех привычных жизненных ориентиров, возбуждая непреодолимую страсть к путешествию и поиски другой, более истинной реальности. Прочитав Книгу, студент Осман отправляется в путешествие по Турции. Пересаживаясь с автобуса на автобус, бродя по пустынным пыльным дорогам, отдыхая в заброшенных на край мира кафе, он движется вперед, «вот-вот ожидая познать тайну скрытой, никем не познанной геометрии, именуемой жизнью»

В роман с литературой Натальи Ивановой «Такова литературная жизнь» вошла пестрая, изменчивая действительность — полувековой обиход не только словесности. Во многих ее институциях (с подкладками): союзы писателей, толстые литературные журналы, филфак Московского университета, семинары и конференции, дома творчества… Героев в этой книге два: автор, она же персонаж Наталья Иванова, и находящаяся в постоянном движении литературная жизнь. Это не критика, а высвеченный из наблюдений (и памяти) литературный быт, в раствор которого и погружено литературное бытие • А приложений — два: 1) хроника (то есть не так вспомнилось или вообразилось, а как было) литературной жизни и 2) book’и, то есть личный гутенберг • В роман с литературой Натальи Ивановой «Такова литературная жизнь» вошла пестрая, изменчивая действительность — полувековой обиход не только словесности

Эта книга о том, что радости и счастья не бывает без горя и потерь, о том, что надо с достоинством принимать и то и другое. The observer • Честный и откровенный роман о семейных отношениях, любви, дружбе и верности, прошедших суровые испытания условий американского образа жизни. Los Angeles Times • Шепард Накер, вполне удачливый бизнесмен, долгие годы лелеял мечту о простой жизни, без пустой суеты и амбиций, без кредитных карточек и автомобильных пробок. И однажды он наконец решился осуществить свою мечту на острове Пемба в Индийском океане, независимо от того, поедет с ним его жена Глинис или нет

Эта книга переведена на русский язык впервые. Романтическая история любви, полная неожиданных поворотов, горя и радости, героизма и самоотверженности, - "Врата жизни" стоят в одном ряду с любовными романами Уилки Коллинза, сестер Бронте и Джейн Остин

Андрей Логинов – мастер воинских искусств, основатель собственной школы кунфу, известный каскадер, постановщик трюков лучшей поры «Ленфильма» и советской школы каскадеров («Ермак», «Продление рода», «Гений», «Тюремный романс», «Хрусталев, машину», «Остров погибших кораблей» и др.), сценарист, писатель, поэт. Человек действия и внимательный наблюдатель жизни. Хранитель Традиции и бунтарь по призванию. В настоящую книгу – авторский взгляд в прошлое, на прожитый Путь – вошли роман «Дым Отечества, или Дело табак», новеллы, философские притчи, киносценарий, а также путевые заметки о Тибете, Америке, Иордании. Некоторые из этих произведений опубликованы за рубежом на китайском и английском языках

Павел мечтал попасть в мир Аскар, где плата за вход – жизнь влюбленной в него девушки. Так Оксана стала рабыней, а Паша получил желаемое – магический дар и новую жизнь. Вот только Оксана не согласна с таким положением и будет бороться за свою жизнь и за свою независимость!

Что остается у людей, захлебывающихся в огненном водовороте войны? Что остается у людей, у которых отняли надежду, любовь – и, по сути, даже саму жизнь? Что остается у людей, у которых не осталось просто ничего? Всего-то – искра жизни. Слабая, но – негасимая. Искра жизни, что дает людям силу улыбаться на пороге смерти. Искра света – в кромешной тьме…