Геликон Плюс Долгое чаепитие Бердников Сергей

Очень хорошая, светлая и ясная проза, со своей тонкой и точной интонацией, с правильным пониманием сущностных ценностей жизни. С той любовью (к жизни, к людям, к Небу), без которой не бывает искусства. Влалислав Отрошенко В рассказах Сергея Кумыша - обыденные, в сущности, даже банальные житейские коллизии, рассказанные обыденными, в сущности, даже банальными словами; странным образом, однако, эта обыденность на грани банальности рождает тихую, грустную, но отчетливую музыку, читай - магию. Объяснимая странность, на самом-то деле. У Кумыша чистая и пристальная писательская оптика, он вглядывается в обыденность внимательно и сочувственно, - но еще и с почти религиозным уважением к той огромной тайне, которая незримо, но неоспоримо остается в обыденном, в простой повседневности человеческой жизни даже после самого пристального разглядывания

Смена эпох чувствуется в повести очень остро, это одна из тем, глубоко волновавших автора. Действие начинается с легендарных времен, когда предки слов находят удвоитель, в борьбе за первенство начинают множиться и образуют соперничающие государства. Появляются склонения, спряжения и падежи, слова становятся все сложнее. Автор развивает фантастическую идею, что мир слов существует параллельно миру людей, но при этом неразрывно связан с ним. Связь, впрочем, не прямая, а скорее напоминает связь генома живого существа и его внешнего облика, генотипа с фенотипом. Не случайно в повествовании появляется выражение "двойная спираль истории". Ближе к середине повествования в центре внимания оказывается группа слов, связанных тесными дружескими и семейными узами

Сергей Павловский (не путать с другим Сергеем Павловским, автором двенадцати романов) - выпустил книгу "Эпсилон". Не ведитесь на обложку - книга не для детей и вставляет она не по-детски. Наверняка многие ужаснутся, вознегодуют, но вряд ли смогут оторваться. Например, я - не смог. Повесть "Вершина угла" и два рассказа написаны поразительно талантливо, даже виртуозно. Пусть повествуют о тех сторонах жизни, которые мы стараемся не замечать, и теми словами, что большинство из нас носит в себе, но говорить опасается. Сергей Павловский создал из этого непотребства настоящее искусство. Отвечаю • Роман Сенчин

Шекспир, несмотря на свою долгую и роскошную славу, до сих пор мало понят как писатель. (Иначе б его так вольно не трактовали на сцене.) А человек и вовсе нам незнаком, несмотря на изобилие биографий. Должно быть, он хотел и умел скрывать себя главного — от коллег, от толпы. Как наш Лермонтов, к примеру. Может, порождением этой тайны, почти два века существует целая секта — антистратфордианцев, которая тщится убедить нас, что Шекспира вовсе не было, был другой человек, писавший за него пьесы, а актер Шекспир — только псевдоним. В итоге, в массовом сознании произошло отделение Шекспира-художника от Шекспира-человека. Автор пытается найти и выразить связь между ними. Сплести наконец живую нить двух начал — человека и художника. Повесть предлагает вернуться к Шекспиру изначальному

Книга о французском поэте позднего Средневековья, неоднозначная личность которого оставила заметный след в душах современников и, пережив долгий период забвения, вновь ожила в сердцах потомков. Поэзия Вийона неразрывно связанна с трагической судьбой их автора, в которой отражены жизнесплетения его неоднозначной, противоречивой личности. В его стихах сталкиваются боль, слезы, страдания истинные и мнимые с грубым реализмом жизни. Сквозь строки его баллад проглядывает образ их создателя, со всеми его грехами и недостатками, ошибками и заблуждениями, не идеализирующий ни себя, ни мир, в котором живет

Мне досталось богатое наследство: ленинградская память, еврейская грусть и наивный, порой детский, взгляд на жизнь. Что оставалось делать с таким счастьем? Только писать стихи • Первые творческие эксперименты пришлись на 1980-е. Это было замечательное бесшабашное время, когда пятака хватало для перемещения в пространстве, а культурным кодом служил рок-н-ролльный квадрат • И были стихи. Как без них, если на Марсовом сирень, в голове «Смок он зе уота», а тебе шестнадцать? • Я рос и взрослел со своим поколением. Пара крутых виражей сбросила юных мечтателей с неба на землю и заставила сменить полет на бег. Наступало время междометий. Выражаться следовало кратко, по существу • Стихи замолчали на долгие четверть века. А когда мне, сорокапятилетнему мужчине, пришлось в очередной раз начинать с нуля, я вспомнил о них

Перед вами реальный путеводитель по литературной топографии культурной столицы - второй том уникального издания, собравшего под одной обложкой крупнейшие литературные объединения Санкт-Петербурга: от Всеволода Азарова и Игоря Кравченко до Алексея Машевского и Владимира Морозова. Несомненно, ещё долгие годы он будет востребован как справочник для любого, кто интересуется поэзией начала ХХI века

Леонид Кабанов прошел большой журналистский путь, много ездил по стране, встречался с интересными людьми, побывал в разных перипетиях. Все это легло в основу повестей, собранных в книге «Ползущие по ветру» • Отчима били долго и беспощадно. Федька пинал мужчину в живот, норовил попасть в пах. Юрка заломил Ивану руки и давил так, что хрустели кости. Отчим стонал, плевался кровью, из глаз лились горошины слез • Наталка со злорадством смотрела на истязания и с жадностью затягивалась дымом сигареты • — Может, хватит, Тата? — спросил Федька • — Может и хватит, — в тон ответила девушка и пошла прочь • — За что, дочка? — прохрипел отчим • Наталка резко остановилась, с ненавистью прошипела • — За то что влез в мою семью

Герои этой книги — старшеклассники одной из крымских школ на рубеже 80–90 годов прошлого века. Они живут в закрытом военном городке, ещё сохраняющем остатки былой стабильности на краю охваченной переменами страны. Фактически, при коммунизме. Но шторм истории гремит всё ближе, брызги летят.. Настанет день — и ребята уйдут в самостоятельный поход, их планы и мечты разобьются о жизнь, но память о них, как поймёт спустя пятнадцать лет главный герой, будет бесконечно долго вести за собой и придавать силы

Книга Николая Крыщука состоит из двух разделов. Первый занимает повесть "Пойди туда - не знаю куда" - повесть о первой любви. Любовь, первый укол которой, страшно сказать, герои почувствовали в детстве, продолжается долгие годы. Здесь речь идет, скорее, о приключениях чувств, чем о злой роли обстоятельств. Во втором разделе собраны эссе и воспоминания. Эссе о Николае Пунине и Лидии Гинзбург, воспоминания о литературной жизни 70-х годов и первого десятилетия века нынешнего. Читатель познакомится с литературным бытом эпохи и ее персонажами: от Александра Володина, Сергея Довлатова, Виктора Конецкого до литературных функционеров издательства "Детская литература", ленинградского Союза писателей, журналов "Нева" и "Аврора", о возрождении и кончине в начале 90-х журнала "Ленинград", главным редактором которого был автор книги

Кроме комнатки в общаге и амбиций у Глеба ничего нет. . . Ему предстоит борьба с обстоятельствами, обществом и самим собой. С каждой победой требования, в том числе к себе, растут, цели становятся всё выше. Наконец самолюбие вроде бы удовлетворено и видны результаты, но судьба навязывает Глебу неожиданное испытание

Предлагаем вашему вниманию сборник стихов отечественного поэта Скиданенко Сергея Васильевича